Сегодня ее можно будет увидеть в Петербурге на показе в Мраморном зале Этнографического музея
- Стас, в следующем году ваш бренд отметит 25-летие. Дата особенная, четверть века. Удалось реализовать все то, что задумывали в самом начале? - Цели, конечно, со временем эволюционировали. Но главное – компания жива и дышит полной грудью: мы можем позволить себе яркие показы, бутик в центре Петербурга и, что важно, выпускаем одну-две кутюрные коллекции в год.
Для меня успех – это возможность заниматься творчеством и находить для него воплощение. Так что да, цели были достигнуты. - А что привело в моду лично вас? - Я художник. Самовыражение – острая необходимость. И самый быстрый и точный способ самовыразиться для меня – это мода. Не хотелось бы, сидя в мастерской на чердаке, в одиночестве писать картины, поэтому для меня мода – это еще и социум, возможность быть внутри него, быстро реагируя на то, что происходит в мире. Все началось с небольшого ателье и частных заказов, а дальше…- Был ли на этом пути момент-рубеж, который сформировал итоговую версию вашего бренда? - Важным рубежом стало участие в неделях моды. Это случилось не сразу: бренду будет 25 лет, а на подиумах мы выступаем примерно 23 года. То есть начали всего через два года после создания марки. Неизменным оставалось одно: мы всегда создавали одежду класса люкс. - Ваш бренд позиционирует себя как диалог культур: Восток – Запад, прошлое – будущее… Это осознанный интеллектуальный поиск или интуиция? - Для меня диалог – это все. Россия – тот самый центр между Востоком и Западом, вобравший в себя все культурные коды и контексты. Я, рожденный в Петербурге, не могу не выражать это в своем творчестве.
Это уже в ДНК.- В ваших работах всегда есть ирония и театральность. Насколько важно играть со зрителем, предлагая ему расшифровывать коды, а не просто показывать красивые платья? - Говорить об иронии важно. На мой вкус, наибольшая глупость – это излишние пафос и серьезность. Я их не приемлю. Даже в самые экстравагантные образы привношу долю театральности, сглаживая ненужную надменность. Пафос мешает перевоплощению, ты становишься заложником образа, «деревом». И наоборот: игра с воображением зрителя предоставляет ему возможность в одночасье измениться, примерив новый образ. - Ручная работа, сотни часов вышивки. Что вы чувствуете, создавая это в эпоху «быстрой моды»? Это протест? Или любовь к ремеслу? - Вышивка – это в первую очередь возможность высказаться. Я могу сделать любую ткань своей, не используя готовые принты. Это уникальный материал, дающий шанс выразиться абсолютно индивидуально. Кроме того, это история о сохранении традиций. Ручная работа, ручной крой – сегодня это редкое явление. Многие молодые дизайнеры даже не знают, как это делается. Я пытаюсь сохранить эти традиции, давая ремесленникам шанс на высказывание в каждой коллекции.
- Можно ли сказать, что Петербург – это ваша муза? Как наш мистический и меланхоличный город проявляется в вашем творчестве? - Уникальность бренда в том, что мы отражаем Петербург. Нас часто представляют именно как петербургский бренд. При этом в городе выглядим ярко – за счет той самой театральности. Я обожаю цвет, его сочетания. И даже если коллекция практически вся черная, зритель увидит широкую палитру и разнообразие этого цвета. - Недавно в парке «Зарядье» прошла Московская неделя моды, на которой вы представили свою новую коллекцию La Laque Noire. А сегодня ее можно будет увидеть на показе Re Passage в Петербурге. La Laque Noire называют историей с сюжетом. Это так? - Я всегда вдохновлялся образами Габриэля Гарсиа Маркеса: они большие, драматичные, в них главное – не слова, а форма и эмоция. Этот подход стал моей визитной карточкой. В финале показа La Laque Noire зритель видит модель в кокошнике «псковский шишак» и платье с пышной юбкой, украшенной сложной ручной вышивкой. Для меня это и есть современное шинуазри – восточная эстетика, переосмысленная через русскую традицию. - Черный лак и золото – алхимический контраст. Это чистая эстетика или глубинная метафора? - Безусловно, это контраст. И здесь рождается миллион метафор: звезды на ночном небе, добро и зло, матовое и блестящее, молнии, цвет земли… Можно говорить обо всем и ни о чем. Это глубинная, древняя история, которая нашла выражение художественным способом.
- В коллекции есть отсылки к рококо и шинуазри, о чем вы уже сами упомянули. Это утонченная, но гротескная эстетика. Вы вдохновляетесь ее изяществом или обыгрываете ее искусственность? - Рококо и шинуазри – одни из моих любимых стилей. Я вижу в них все: гротеск, искусственность, театральность, утонченность, красоту, эстетику, философию. Это вечная история, которую я готов обыгрывать бесконечно. Многие ассоциируют шинуазри с розовым и зеленым, но вариаций – бесконечное множество. Одну из них я и предложил зрителю. - Название коллекции французское, а стиль – восточный. Это игра на стыке восприятия? - Стиль шинуазри пришел в Европу из Франции. Он зародился, когда в страну начали завозить лаковые панели, расписанные в коромандельском стиле, и вставлять их в мебель. То, что создали мы с командой, – такое же шинуазри: влияние восточной культуры на русской почве, в русской моде. - Вы думаете о том, как будет жить наряд из коллекции после того, как его заберут из бутика? - О да! Я знаю множество примеров, когда наши вещи меняли жизнь клиента, его мироощущение, походку, суждение о мире и о себе. Самое главное – увидеть этот благодарный взгляд, понять, что человек полюбил себя и готов носить такие сложные вещи. Мне безумно приятно встречать клиентов в одежде, созданной пять, десять, пятнадцать лет назад. Это доказывает, что мы работаем не зря: создаем вещи вне времени, которые остаются ультрамодными благодаря качеству и перфекционизму.
- Есть ли тема, которую вы пока боитесь воплотить? - Для меня не существует тем, которых я бы боялся. Если я еще не сделал работу на какую-то тему, значит просто не пришло ее время – пройти через мои мозг и руки. - Если бы у вас была возможность сшить костюм для какого-либо исторического или литературного персонажа, для кого бы вы постарались? - Эти персонажи идут со мной по жизни: я хотел бы одеть всех героев Габриэля Гарсиа Маркеса. У меня в голове много невоплощенных фантазий, я мечтаю создать спектакль по произведениям этого писателя. - Вы – хранитель традиций или смелый реформатор? - Я, безусловно, хранитель традиций, но говорящий на современном языке. Я не авангардный художник, а классический, но с актуальным высказыванием. - Что, на ваш взгляд, является главной роскошью в сегодняшнем мире? - Возможность сохранять спокойный взгляд на искусство. А еще возможность его создавать, носить такие произведения искусства и не бояться цвета.
- Допускаете ли вы вероятность представить свою коллекцию в том или ином музее? - Я считаю: мода и современное искусство абсолютно равны. Я за любые коллаборации с музеями. Мне нравится, что сейчас происходит в Париже, когда Лувр пускает современных художников по костюмам в свои залы. К сожалению, у нас мода пока в некоем забвении. Надеюсь, это изменится. - Если бы завтра мир моды исчез, чем бы вы занимались? - Флористикой! Составлял бы изящные букеты. Деликатная работа с цветом, фактурой, формой… Это тоже искусство. - Как вы оцениваете современный рынок моды в России, в частности в Петербурге? - Сегодняшний рынок моды в России снова в зачаточном состоянии. Главная проблема в том, что широкий потребитель не видит разницы между крупным производителем, отшивающим продукцию в Китае, и дизайнером с небольшой мастерской, который создает концептуальную моду. Если сравнивать Москву и Петербург, то пока больше возможностей в Москве. В Петербурге, с точки зрения возможностей для монетизации, творчества меньше. Творить здесь помогает атмосфера, а продавать пока все же лучше в Москве.
Свежие комментарии