Пережили кровавую оккупацию, остались непокоренными

Смоленская область особенно пострадала от рук нацистов. Здесь они уничтожили немало деревень, замучили в концлагерях десятки тысяч мирных жителей, в том числе детей

«Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» – именно эта строчка из стихотворения Константина Симонова вспоминается, когда речь заходит об истории и судьбе Смоленской области.

Столетиями захватчики из разных стран шли к Москве именно через город-форпост Смоленск и подходили к нему одними и теми же дорогами. Не раз его подчистую разрушали, жгли, осаждали. Так и во время Великой Отечественной войны город попал под оккупацию немецкой армии. На землях Смоленщины фашисты лютовали: сжигали деревни, жестоко расправлялись с беспомощными, угоняли гражданских в лагеря. Военнопленные содержались в нечеловеческих условиях – зачастую без еды и воды, на холодном полу или земле – и массово умирали. Сразу после перехода города под контроль немецкой армии в черте областной столицы организовали еврейское гетто, жителей которого почти полностью истребили.

«Дулаг-184» Фашистский пересыльный лагерь «Дулаг-184» действовал с 1941 по 1943 год в Вязьме. В октябре 1941-го нацисты начали сгонять в лагерь красноармейцев, в том числе раненых и больных, попавших той осенью в окружение и не сумевших выйти из Вяземского котла. Их содержали преимущественно под открытым небом на обнесенном колючей проволокой пустыре. Лазарет в лагере был, но лекарства туда не поставлялись. Люди ежедневно сотнями умирали от ран, инфекций и истощения. Тела погибших скидывали в большие братские могилы. Когда Смоленскую область освободили, обнаружили 45 погребальных рвов. Каждый – сто метров в длину и четыре в ширину. Лагерь № 126 Филиалы концентрационного лагеря № 126 были разбросаны по всему Смоленску. Всего на территории нынешнего мемориального кладбища обнаружено 87 мест групповых захоронений, в которых покоятся останки более 45 тысяч советских граждан: военнопленных, партизан, подпольщиков, детей, женщин, стариков. Лагерь был и в здании фельдшерской школы. Нацисты, оккупировав Смоленск, сохранили его для раненых бойцов и командиров Красной армии. В сентябре- октябре 1941 года во дворе больницы были расстреляны и зарыты в общей могиле тяжелораненые командиры, политработники, коммунисты. Для остальных раненых создали невыносимый режим: не было медикаментов, недоставало продуктов питания. Госпиталь не был обеспечен койками, постельными принадлежностями. В помещениях без оконных рам на холодном полу лежали еще живые солдаты. Смертность в лагере была огромной: каждый день погибали десятки. Хоронили их прямо во дворе той самой фельдшерской школы. На территории госпиталя захоронено более 1,5 тысячи советских воинов, расстрелянных и умерших от голода, болезней, истязаний. Фамилии захороненных неизвестны. Сейчас на этом месте находится областная клиническая больница. В ее дворике разбит сад и создан мемориал, который в памятные даты, по словам сотрудников медучреждения, становится точкой притяжения горожан. «Мы решили как-то окультурить двор – вскопать землю и засадить ее свежей травой. Но как только начинали копать – выкапывали останки, костные фрагменты людей, которые здесь были захоронены. И мы просто привозили землю. Сад обновляем. Сейчас уже и свежие деревья посажены – в память о тех, кто здесь покоится и кто был замучен в этом лагере немецко-фашистскими захватчиками», – рассказала главный врач областной клинической больницы Лариса Волынец.

Операция «Дети» Летом 1942 года партизаны Смоленской области решили вывести детей с оккупированных территорий в тыл. Сопровождать их поручили двум молодым учительницам: Матрене Вольской и Варваре Поляковой, а также медсестре Екатерине Громовой. Три юные девушки должны были доставить 1,5 тысячи малышей и подростков Смоленщины в Свердловск. Все осложнялось тем, что изначальный путь узнали нацисты, после чего маршрут пришлось менять. Шли через болотистую местность ночью, а отдыхали днем. Запасы еды и воды быстро кончились, и идти стало еще труднее. «Партизаны предупредили, что надо изменить маршрут. Поменяли – но теперь он пролегал через болото. Матрена, пока все отдыхали, шла вперед 15-16 километров и проверяла дорогу. И показывала ребятам, как надо идти по болоту, чтобы не провалиться», – рассказала председатель правления Смоленского областного отделения Международного общественного фонда «Российский фонд мира» Елена Ульяненкова. По пути к отряду Вольской прибились дети из ближайших деревень. А в одном из городов Матрене вверили еще тысячу ребят разного возраста. В Горький, а ныне Нижний Новгород, прибыло уже более 3 тысяч детей. Подвиг молодых партизанок до сих пор вспоминают в Смоленске. В 2021 году в парке Пионеров установили памятник участникам той беспрецедентной операции: женщина держит на руках ребенка, и рядом с ней стоят двое детей.

«Я помню тот день» Еще один памятник – монумент «Опаленный цветок» – находится в центре Смоленска, на площади Победы. Его посвятили детям – узникам фашистских концлагерей. Хрупкие, измученные маленькие тела сплетаются в один цветок, а на его листьях выгравированы названия: Саласпилс, Освенцим, Дахау, Собибор и еще более десятка названий. В концентрационные лагеря иногда забирали целыми семьями. В возрасте двух лет в лагере оказалась Зоя Кумерданк. Ее вместе с матерью угнали за несколько дней до освобождения Смоленщины. «Что Победа близко, мы поняли, когда стали слышны раскаты наших орудий. И мы все радовались, ждали нашу Красную армию. Я помню этот день, потому что нас выгнали из бараков, из лагеря, чтобы куда-то дальше увести. Пошла молва о том, что нас хотят расстрелять. Мать меня прижимала к груди, она не вышла из барака почему-то. Немка, эсэсовка с овчаркой и автоматом, вытащила ее из барака и била по лицу, а мать боялась за меня, что я останусь сиротой», – поделилась воспоминаниями Зоя Кумерданк.

Знамя Победы Тогда маленькая Зоя еще не догадывалась, что Знамя Победы над Рейхстагом водрузит ее земляк – уроженец Смоленской области Михаил Егоров. Вместе с сослуживцем Мелитоном Кантарией они прорвались на крышу здания. По словам дочери Героя Советского Союза Егорова Ирины Дорожкиной, руки отца были изрезаны, на них остались шрамы. «Спускаться вниз им было еще сложнее, чем подниматься, потому что куски стекол оставались в руках. На всю жизнь у первого и второго были изрезаны руки полностью до кости, они не могли их выпрямить. После войны им предлагали шлифовочную операцию, чтобы убрать эти шрамы, но они, не сговариваясь, отказались. Для них это была память о том, где они побывали», – рассказала Ирина Дорожкина. Поиски продолжаются «До сих пор наши поисковые отряды продолжают поиск погибших», – подчеркнул губернатор Смоленской области Василий Анохин. При этом отыскать медальон-капсулу и установить по нему личность бойца получается крайне редко. «Солдатский смертный медальон – это колбочка. Она раскручивалась, и в нее вставлялся бланк, где писали фамилию, имя, отчество солдата, год его рождения и откуда он родом. Грамотными были не все, допускали ошибки, поэтому искать солдат трудно. Очень много ошибок в фамилиях», – объяснила сотрудница Смоленского областного центра «Долг» города Вязьмы Галина Чемерис. Следы войны проступают в жизни смолян даже спустя много лет после ее окончания. «Семья решила построить баню. Углубились в землю, а там – снаряды, к тому же заминированные. А потом под ними нашли останки 68 бойцов. У 45 из них были читаемые медальоны», – поделилась историей Галина Чемерис. Без срока давности В июле 2023 года Смоленский областной суд признал геноцидом советского народа массовые убийства мирных жителей нацистами и их пособниками во время оккупации. «Те самые преступления, о которых говорили в Нюрнберге, которые были совершены на территории Советского Союза в отношении мирных жителей, получили свою правовую оценку. Сегодня это чрезвычайно важно на пути противодействия идеологии нацизма. Потому что нацизм и геноцид – это синонимы», – отметила руководитель Национального центра исторической памяти при президенте РФ Елена Малышева.