Заведующая музеем Российского научно-исследовательского института гематологии и трансфузиологии ФМБА России рассказала «Петербургскому дневнику», как в блокадном Ленинграде организовывалась сдача крови
- Наталия Николаевна, расскажите, пожалуйста, как в Ленинграде вообще начинали заготовку и переливание крови?
- Медицинская специализация трансфузиология, изучающая переливание крови, начала активно развиваться только в 30-е годы XX века. В Петрограде впервые проведено переливание крови с учетом групповой принадлежности 20 июня 1919 году под руководством нашего выдающегося хирурга Владимира Шамова. Процесс изучен, налажен - встает вопрос о донорах, и в Ленинграде с 1931 начинается активная просветительская работа для привлечения людей к сдаче крови, которой заведует доктор медицинских наук Эрих Гессе. Он открывает в нашем городе первую городскую станцию переливания крови здесь, в доме №16 по Второй советской улице. В начале набралось всего 8 доноров, через год - уже 340, можно сказать, что с первичной задачей справились. А через семь лет, к Советско-Финской войне в Ленинграде уже заготовлено 8 тонн донорской крови - самая крупная заготовка в мире. - Как работал Институт в годы блокады Ленинграда? - В день начала войны, 22 июня 1941 года, к 19:00 уже было заготовлено 70 литров крови. Никто людей не звал, не было никакого предписания или объявления - доноры пришли сразу. Сказался как раз опыт Советско-Финской войны. Причем бои от Ленинграда были еще далеко, но люди понимали, что сдача крови в военное время - их долг. А вот как раз государственный заказ на кровь поступил 24 июня, и в этот же день кровь уходит в госпитали на Прибалтийский фронт для лечения раненых в Рижском и Двинском военных госпиталях. Далее начинается перестройка этого медицинского учреждения - в этом здании было кожное, стоматологическое, терапевтическое отделение - все они закрываются, пациенты переводятся в другие места, а кадровые и технологические ресурсы полностью бросают на заготовку крови. - Как истощенные люди могли сдавать кровь? - Как я уже сказала, штат доноров был в Ленинграде уже достаточно серьезный, но начинается эвакуация и мобилизация, и он значительно сокращается, также множество сотрудников института уезжают из города и уходят на фронт. Более 70 % населения города в годы ВОВ – женщины, именно они и составляют основную часть ленинградских доноров. Уже в ноябре 1941 года в городе бушует дистрофия. Люди получают от 125 до 250 граммов хлеба в сутки. Тогда научный руководитель института Антон Филатов обращается к главе города Андрею Жданову с просьбой установить продуктовый донорский паек, чтобы обеспечить саму возможность брать кровь без угрозы жизни для донора. Продуктовых ресурсов в осажденном городе, конечно, нет, но на помощь приходит Красная армия, и 10 декабря 1941 паек устанавливается - по 30 граммов крупы, сахара, сливочного масла и половина яйца, 200 граммов белого хлеба, 40 граммов мяса, 25 граммов рыбы на человека в сутки (выдавался подекадно в периоды кроводач). Этот паек в том числе работает, как агитация, потому что вы можете себе представить, каким сокровищем является белый хлеб в тот момент. В итоге в Институт приходит до 2000 человек в день. Принимают всех, потому что взять кровь по состоянию можно у десятой части пришедших доноров. В приемлемых условиях у человека берут до 450 миллилитров крови, в тот момент даже с учетом пайков брали 150-170 с интервалом в 5-6 недель. А раненому бойцу нужно минимум 300 миллилитров за раз. Понятно, какой высочайшей плотности работа должна идти. Кроме того, важно напомнить, что до войны донорам полагалось денежное вознаграждение, которое сохранилось и в блокадное время, но люди масово от него отказались в пользу фронта. В 1941 году в доноры записалось 35856 человек; в 1942 году – 56959 человек; в 1943 и 1944 года – по 34000 человек. В итоге за годы ВОВ в Институте было заготовлено 144 тонны донорской крови, и каждая пятая доза крови, перелитая бойцу Советской армии, была кровью из блокадного Ленинграда. - Как происходило общение с доноров и сотрудников института в фронтом и большой землей? - Бойцы, получившие лечение переливанием крови, часто обращались в институт с благодарностью и просьбой сообщить им адрес донора. В этих письмах выздоровевшие пациенты называют доноров «такими же бойцами, как они, только без шинелей», и зная, что донорами, как правило, являются женщины, нередко начинают свое письмо словами «дорогая сестра». Еще более проникновенно звучат слова благодарности, обращенные к донору: «За то, что вы поделились частью вашей жизни, чтобы спасти мою». Действительно, 150–170 мл крови блокадного донора – это часть его жизни. Эти теплые слова с фронта были очень нужны горожанам, они давали силы переносить блокадные трудности и продолжать жить, когда жизнь кажется ненужной. Вот фрагмент одного из писем: «Я осталась одна, совсем одна. Разрушен мой дом, погибла вся моя семья, но благодаря Ленинградскому институту переливания крови у меня появились новые братья не по плоти, а по крови – это бойцы с фронта, которые присылают мне письма с благодарностью за то, что им перелита моя кровь, и я теперь знаю, зачем нужна моя жизнь». Переписка с горожанами была нужна и фронтовикам, особенно тем, кто не получал писем из дома. Молодой боец (1921 года рождения) пишет: «Я до 1939 года жил в нашем прекрасном цветущем городе. Я очень люблю Ленинград, мне бы сейчас хотелось узнать, как вы живёте, как вы работаете, как выглядит город. Я давно не получаю письма из дома, не знаю, что с родными. Вы же ничего не бойтесь, живите и работайте спокойно, мы обязательно защитим наш город». Эти ободряющие слова написаны в 1942 году, когда до победы еще далеко, но они поддерживали веру и надежду на скорую победу над врагом. Блокада Ленинграда – бесконечный источник историй массового героизма, самоотверженного труда, проявлений человечности, любви к ближнему. История доноров и сотрудников Ленинградского института переливания крови – одна из них, и мы вечно будем склонять головы перед этим людьми.
Свежие комментарии